[Близнец-Кошка]

Глава 8
Знакомый незнакомец

Обеденный перерыв в магазине «Всевозможные волшебные вредилки» был временем блаженной тишины. Целый час здесь ничего не взрывалось, не вспучивалось, не шипело угрожающе или насмешливо, не пахло едким дымом или каким-нибудь другим неприятным ароматом, и не раздавались ничьи испуганные или восторженные возгласы.
Но это совсем не означало, что жизнь магазина тоже останавливалась на целый час. Отнюдь нет!
Джордж трудился не покладая рук, ведя учет товара, переставляя его с одной полки на другую, чтобы ничто не осталось не замеченным покупателями, и одновременно выдумывал новые примочки и вредилки. А попутно он вел беседы с друзьями и знакомыми, которые довольно часто забегали его навестить.
Прошло уже больше года, как отгремела решающая битва, в ходе которой Волан-де-Морт был побежден, но раны Джорджа от потери брата были свежими и кровоточили ничуть не меньше, чем в тот трагический час, когда Фред погиб. Он как никто другой переживал эту смерть, и время пока ничем не облегчало его страданий. Тогда эту роль решили взять на себя родные и близкие. Каждый из них считал своим долгом отвлечь парня от печальных мыслей. Сначала Уизли относился к этому достаточно равнодушно, потом усилия друзей и семьи начали вызывать у него скупую улыбку, но в последнее время вся эта опека его только раздражала. И сегодня, когда ему нанесла визит Гермиона Грейнджер, он попросил ее о большом одолжении.
- Ми, ты же самая адекватная из всех моих знакомых, придумай, как сделать так, чтобы все эти заботливые родные и близкие прекратили ломать комедию под названием «Спасти Джорджа». Надоел этот балаган!
Девушка прекрасно понимала причину раздражения Джорджа, а потому решила ему помочь и с добровольными опекунами, и с учетом товара.
Разбирая всевозможные веселенькие вещички со смешными и загадочными названиями, Гермиона так увлеклась, что упустила нить разговора, и очнулась только тогда, когда Джордж нечаянно задел ее локтем.
- …и вообще мне нравится с ним работать. Он – единственный из всех моих знакомых, кто не сюсюкает со мной, после того, как Фреда… не стало. И знаешь, что удивительно, он понимает мою потерю лучше всех. Для него, как и для меня, Фред – живой. Я бы никогда не подумал, что он способен на что-то подобное, но это так. Только с этим человеком я могу поговорить нормально, серьезно, без всяких жалостливых ноток в голосе и сочувствующих взглядов, которые надоели хуже горькой редьки.
- Прости, я отвлеклась, Джордж, ты о ком?
- О профессоре Снейпе, о ком же еще! Кстати, пометь в книге, что мне нужно пополнить запас «Дивных долек Дамблдора».
Гермиона, немного ошарашенная тоном, которым Джордж говорил о профессоре, переспросила:
- Прости еще раз, но я не поняла, а причем тут профессор Снейп?
- Так он и придумал формулу «Три Д»! – озорно, почти совсем как раньше улыбнулся Джордж.
- «Три Д» формула? А что это?
- Ой, Гермиона! Это и есть «Дивные дольки Дамблдора» - «Три Д»!
- И это придумал Снейп?!
- Профессор Снейп, - поправил Джордж подругу ее же менторским тоном. - Да! Здорово, правда?
- Здорово…
Гермиона даже предположить не могла того, что их профессор зельеварения когда-нибудь будет придумывать для магазина всевозможных вредилок новый товар! Это просто не укладывалось в ее голове!
«По-видимому, мир сошел с ума», - подумала девушка, а парень все продолжал говорить, делая пометки в книге учета.
- …Может, все дело в том, что мы плохо знали его в школе, не пытались увидеть в нем что-то хорошее. Старались избегать его, не разбираясь в том, почему он был таким упырем… А потом все так внезапно открылось. Ну, что он – настоящий герой, волшебник – лучше не бывает, верный влюбленный и все такое в романтических розовых соплях! И все восхищались, что он такой храбрый, что пережил такую страшную трагедию, выжил после укуса той змеюки… А по большому счету - никто им по-настоящему и не заинтересовался. Раньше был профессор Снейп – ужас подземелий и сальноволосый слизеринский урод, а теперь – герой, храбрец и вообще самый классный парень! Поменяли одну роль на другую, а до настоящего Снейпа никому и дела нет. Я и сам, честно сказать, не понял, когда мне это стало интересно. Только вот однажды поймал себя на одной потрясающей мысли: лучше всего из школьной программы я знаю именно зельеварение. Как думаешь, почему?
- А ведь я говорила, что профессор Снейп – один из лучших преподавателей! Он всегда думал о нас и нашем будущем, когда учил. Правда, его манера обучать несколько своеобразна, но…
- Но благодаря именно этому подходу в моей башке хоть что-то осталось, Ми! И согласен с тобой – он классный преподаватель. И человек тоже.
- Значит, ты догадываешься, о том, какой он на самом деле?
- Я не догадываюсь. Я знаю. Он такой же, как и я. Человек, который потерял кого-то самого близкого и любимого.
Гермиона замолчала, но ненадолго. Ей было прекрасно известно то, о чем говорил Джордж. В свое время воспоминания Северуса Снейпа потрясли девушку. Столько боли, столько любви за суровой ледяной оболочкой… Любопытство, готовое выплеснуться из волшебницы, так и подталкивало ее к новым вопросам.
- Джордж, а как ты-то сумел это понять?
- А я и сам до конца не знаю. Просто, когда профессор подошел ко мне впервые после битвы… У него тогда горло было завязано так, что казалось это не бинты, а целый шарф. Но кровь все равно просачивалась через повязку, алыми маками, расцветающими на снегу… И голос у него был, как наждаком по металлу, да не в этом дело. Я, честно, уж и не помню, сказанное им, но вдруг появилось ощущение, что ему известна моя боль. Просто известна и все. Профессор не изливал на меня потоки жалости как другие. Просто сказал, что Фред был очень талантливым волшебником, хоть и бывали случаи, когда мы переходили границы. И добавил что-то вроде: «Верю, что вы, Джордж, никогда не допустите того, чтобы брат такого парня как Фред загнулся от жалости к самому себе. И честно сказать, в школе уже не хватает ваших приколов. А уж если вспомнить, сколько интересный вещей вы изобрели вместе... Не одна преподавательская голова думала о применении ваших способностей на благо волшебного мира. Правда, лужа-болото, наколдованная вашим братом, послужит Хогвартсу еще не один десяток лет… Понимаю, что кого-то в нашей жизни не заменить, но… Я тут в лазарете у мадам Помфри поскучал и кое-что придумал…».
Джордж замолчал, погрузившись в воспоминания.
- Он действительно подошел к тебе первым? – в очередной раз удивилась Гермиона.
- Да. Я тоже, сказать честно, обалдел. Но последней каплей стало то, что сказал профессор потом.
- И ты помнишь?
- Ну, не совсем…
…На самом деле в памяти Джорджа будто отпечатались все слова бывшего учителя. Именно они подарили ему надежду, что дальше он будет жить. Именно жить, а не существовать.
- Я понимаю, что вам нелегко, Джордж. Ровно половина вас – мертва. Но всегда помните о том, что вторая половина жива! Жива, Джордж, усилиями Фреда. Постарайтесь прожить одну свою жизнь, как две, но не ВМЕСТО брата, а ВМЕСТЕ с ним. Пусть другим кажется, что вы тешите себя иллюзиями – вы-то сами будете знать какова истина в вашем случае.
- Вместе, а не вместо… - эхом повторил Джордж, и по его щекам, покрытым золотистыми крапинками веснушек, сбежали две слезы.
Почувствовав влагу на коже, юноша хотел было торопливо вытереть лицо, но Снейп остановил его движение.
- И не стесняйтесь своих слёз. Они естественны. Иногда только они могут облегчить душу…
Пронзительно-голубые глаза встретились с мрачно-черными. Минуту или две мужчины просто смотрели друг на друга, а потом Джордж спросил:
- И что же вы придумали, сэр?
Юноша словно заново переживал те минуты, а потому замолчал. В настоящее его вернуло легкое прикосновение Гермионы. Он вздрогнул, но, быстро придя в себя, вернулся к своему рассказу.
- …Именно тогда я узнал о «Цитрусовом порохе». И как-то после этого стало… Тепло. Легче стало, понимаешь? Легче. И сейчас, когда профессор заходит ко мне, он единственный, с кем я могу быть одним из тех самых близнецов Уизли, ставших занозой в пятой точке хогвартских преподавателей. А потом вредилки именно снейповского изобретения приносят неплохой доход и мне, и ему.
- Ты хочешь сказать, что «Три Д» - не единственная его выдумка?
- Нет, конечно! Мы начали с «Цитрусового пороха». Потом были «Взрывающиеся ириски», «Горячие подушечки», «Отниматель языка», а потом уже и «Три Д».
- Ничего себе…
- Вот так! Кстати, ты уже просмотрела стеллажи со стороны черного входа? Я до них уже неделю добраться не могу.
- Нет еще.
- Тогда поторопись, если хочешь помочь. До конца обеденного перерыва только полчаса осталось.
- Уже лечу! – рассмеялась Гермиона и, взяв тетрадь, ушла вглубь магазина.
Минут через десять, когда опись была составлена и девушка двинулась к прилавку Джорджа, в магазине раздался хлопок аппарации, отчего-то заставивший волшебницу остановиться. А еще через мгновение до боли знакомый, пропитанный бархатными нотками голос произнес:
- Добрый день, мистер Уизли. Как я могу видеть, вашим идеям нет конца.
Джордж тут же улыбнулся, а Гермиона, увидев эту улыбку, замерла за стеллажами как мышка, не желая раскрывать своего присутствия. Уж очень ей хотелось увидеть профессора Снейпа с пока еще неизвестной стороны.
- Профессор, рад вас видеть! – мужчины пожали друг другу руки. – Если б вы только знали, как покупатели расхватывают «Дивные дольки Дамблдора»! Вам точно не нужен больший процент от прибыли?
- Не бойтесь, этого не потребую, - усмехнулся Снейп. - А что, этот ужас действительно так хорошо продается?
- Влёт!
- Да… Никогда бы не подумал, что кому-то так понравится после поедания кисло-сладкой скользкой дряни, обсыпанной сахаром, обрасти длиннющей седой бородой и выдавать глубокомысленный бред, разбавляя его обращениями «мальчик мой» или «девочка моя».
Джордж расхохотался, а профессор только приподнял краешек губ в кривоватой улыбке.
- Но я, собственно, пришел не за тем, чтобы поинтересоваться продажей долек. Вы все еще торгуете зельем «Пучеглазики»?
- Да.
- Срочно снимите его с продажи и впредь при варке добавляйте не корень тысячелистника, а его истолчённые стебли.
Уизли нахмурился.
- Что-то не так?
- У некоторых начинается аллергия после приема зелья. Чтобы избежать этого, надо убрать корни и заменить их на нижнюю часть стебля. Правда, эффект выпученных лягушачьих глаз будет несколько отсрочен во времени, но… Так даже интереснее. Кто знает, где и когда прекрасные очи ваших покупателей соизволят полезть из орбит.
Глаза Джорджа полыхнули озорным пламенем.
- Спасибо, профессор. Меньше всего мне хотелось бы вредить своим клиентам.
- Прекрасно... У вас случайно не появилось ничего такого, что могло бы удивить нас в ближайшем будущем? Не хотелось бы попасть в неловкое положение из-за ваших новинок.
- Сэр, вы мне льстите. Вы – именно вы! – всегда готовы к любым неожиданностям!
- С такими-то учениками…
- Да! Я вот все про Невилла вспоминаю. Он, судя по рассказам Ронни, был еще тот зельевар, а поди ж ты – ни разу серьезно не пострадал, как и остальные лоботрясы.
- Я могу только сказать, что как герболог он порядка на три выше. А в определенных обстоятельствах, даже на пять.
- Неужели наш Лонгботтом решился взять на себя обязанности преподавателя?
- Да. С сентября в нашем штате появится новый учитель. Спраут уходит на пенсию.
И разговор этих двоих потек мирно, ровно, как спокойная полноводная река.
Гермиона была поражена. Джордж абсолютно прав: оказывается, со Снейпом можно было вполне спокойно разговаривать. И не ждать, что вот-вот он налетит на тебя с нелепыми придирками и беспочвенными обвинениями.
А ведь он никак не изменился! Совершенно. Все такой же внешне. Все тот же тон, узнаваемые манеры и изогнутая Снейповская бровь… И Гермиона руку готова была отдать на отсечение, что полы его черной мантии все так же развиваются за ним, как крылья летучей мыши, когда профессор идет по коридорам Хогвартса. Это завораживающе-пугающее зрелище просто невозможно было забыть.
И этот человек – ГЕРОЙ. Герой, чьи заслуги не должны и не могут быть недооценены. Вот только теперь, как и говорил Джордж, несколько изменилось отношение к нему. Сейчас практически каждому, глядя на профессора Снейпа, приходилось напоминать себе - перед ним стоит самый что ни на есть настоящий герой. Очень уж непривычно было думать о Северусе Снейпе так хорошо. Даже сейчас, когда Гермиона знала о профессоре больше, чем остальные, девушка, наблюдая за ним, мысленно повторяла себе: «Северус Снейп – герой, герой, герой…»
«Ага! - вторило этому голосу ее второе «я». – То-то этот герой попил вашей кровушки! Особенно после своего выздоровления!»
«Нет! Он – герой! Этот человек заслуживает уважения, восхищения и… Вообще, он помогает Джорджу!».
«Велика заслуга – выдумывать всякие чудачества. Не спорю – весело, но чего-то не хватает. И потом, он же ненормальный! Герои сами себя так методично не уничтожают, а борются за жизнь до последнего».
Гермиона поразилась тому, как течение ее мыслей неожиданно сменило направление. И тут произошло нечто, заставившее девушку удивиться еще больше.
- И еще… Мистер Уизли, это для вас, - сдержанно сказал зельевар и протянул Джорджу склянку. – Это зелье за полгода ежедневного применения должно нарастить вам ухо. Действует постепенно, восстанавливает слой за слоем любую поврежденную или утраченную ткань площадью не более 5 дюймов. Может справиться даже с последствием моего «Сектумсемпра».
- Сэр…
И в лавке повисла тишина, в которой нет-нет, а все же вспыхивали искорки былого напряжения.
- Сэр, а если пользоваться через день? – внезапно спросил Джордж, и Гермиона даже со своего места увидела, что в его глазах сияют лучики, как бывало в школе перед какой-нибудь новой проказой.
- Тогда на полное восстановление уйдет год. Но… Зачем это вам?
- Я, знаете ли, горжусь, что герой войны и кавалер ордена Мерлина первой степени обкорнал мне ухо в ходе одной сверхсекретной и ужасно опасной операции.
Снейп заметил перемену настроения собеседника и перешел на тот же тон.
- Ну, если с одним ухом вам лучше, то я не возражаю.
- Не лучше, а больше уважения! Разницу чувствуете?
Девушке пришло в голову, что эти двое уже не в первый раз говорят в таком духе.
- Тогда, может мне вам еще что-нибудь отчекрыжить, мистер Уизли, чтобы почету прибавилось? – в голосе профессора зельеварения угадывались нотки непривычного ему смеха, а такое необычное для него слово, как «отчекрыжить», весьма ловко слетело с его уст.
- Я подумаю, профессор, - задумчиво-серьезно ответил Джордж. – Может, чем и пожертвую.
- Обращайтесь. Я найду для вас время.
- Всенепременно, сэр! И… спасибо… - это было сказано уже совершенно серьезно.
Снейп протянул юноше руку, которую тот крепко пожал.
- Кстати, профессор, мама в очередной, если мне не изменяет память - в восьмой раз, передает вам приглашение на ужин. После того, как ваша микстура помогла отцу окончательно избавиться от болей в пояснице и внезапного онемения ног, мне кажется, для нее нет более могущественного мага, чем вы.
- Это все яд Нагини… Необходимо было только вывести его полностью. В моем случае Патриция сделала это практически сразу, а в организме Артура он таился несколько лет, вот тело и страдало.
- Ну, маме причинно-следственные связи не важны, а важно ваше присутствие на праздничном ужине в воскресенье.
- После того, как Молли расправилась с Беллой, я боюсь ей отказывать, но вынужден это сделать и в этот раз. Я должен навестить племянницу. Девушка совсем завязла в семейных дрязгах Принцев и без моей помощи ей не обойтись. Но вот через месяц, когда Патриция окончательно переедет в Англию, если я все еще останусь желанным гостем, то…
- Мы будем ждать вас вместе с племянницей! Заодно и посмотрим на героиню, спасшую вам жизнь.
Северус снова усмехнулся.
- Я думаю, она будет в восторге от вашей семьи. Девушка жадно впитывает все, чего была лишена. Жаль только, что я не могу дать ей того, что она заслуживает и желает, но…
И тут Гермиона, немного придвинувшись вперед, неосторожно задела локтем банку с лакричными червями.
Снейп тут же замолчал и повернулся в ее сторону. Волшебнице ничего не оставалось делать, как притвориться только что подошедшей и не заметившей своего бывшего профессора недотепой.
- Джордж, ты говорил, что… Ой, здравствуйте, сэр!
- Добрый день, мисс Грейнджер.
Он снова был холодным и сдержанным, будто минуту назад не сказаны были все те слова, что слышала Гермиона. Девушка мысленно позавидовала Джорджу. Почему этот человек не может и с ней так поговорить? Почему?
Тогда волшебница не задумывалась, почему ее так волнует отношение Снейпа. Она, наверное, впервые в жизни, просто чувствовала, а не анализировала. Немного позже, Гермиона решила, что все дело было в неудовлетворенной жажде признания ее успехов со стороны профессора. А еще позже…
Но об этом потом.
В эту минуту необходимо было просто ответить на приветствие.
- Я думаю… Точнее, я надеюсь… что вы очень хорошо себя чувствуете, сэр!
- Да, что-то сегодня вам никак не удаются светские беседы, мисс Грейнджер, - усмехнулся Снейп, снисходительно глядя на бывшую ученицу.
- Просто… Просто я хотела узнать, как ваше здоровье!
- Не дождетесь, как говорил герой одного маггловского анекдота, - невозмутимо ответил зельевар, а Джордж, глядя на подругу, покусывал губу, чтобы не расхохотаться. Больно уж забавным было выражение ее лица, на котором были написаны и растерянность, и замешательство, и негодование, и возмущение, и все это в такой интересной комбинации, что сдерживаться было невероятно трудно.
- А я ничего такого не подразумевала, - буркнула гриффиндорка. – Просто…
- Я уже понял, хотели поинтересоваться моим здоровьем. Отвечаю в который раз – как обычно.
- А я уже в этом убедилась! – ехидно ответила Гермиона, чуть слышно добавив, - И нынешние ученики Хогвартса тоже…
Уизли все-таки хрюкнул, но быстро сделал вид, что это он так неудачно чихнул. Профессор посмотрел на него, выразительно поднял бровь и сказал:
- Ну, что же, Джордж, я надеюсь, вы примете мои советы к сведению.
- Обязательно, сэр.
- А теперь разрешите откланяться.
- Сэр, я все-таки могу передать маме, что мы ожидаем вас на обед вместе с вашей племянницей?
- Можете, мистер Уизли. Я заранее предупрежу вас.
- Хорошо.
- До свидания, Джордж.
- До свидания, сэр.
- До свидания, мисс Грейнджер, - повернулся спиной к девушке зельевар.
- До сви… – и тут волшебница вспомнила о просьбе Гарри. - Ой! Сэр, я же совсем забыла! Мне очень нужно с вами поговорить!
Профессор вопросительно посмотрел на нее.
- О чем, мисс Грейнджер?
- Давайте я вас провожу?
- О! Вам стал известен способ провожания в процессе аппарации?
- Нет, сэр, - вздохнула девушка. – Я просто пройдусь с вами, пока мы не закончим разговор и потом аппарируем каждый туда, куда ему нужно.
На самом деле Гермионе очень не хотелось, чтобы Джордж стал свидетелем того, как Снейп рассвирепеет, когда она заговорит об ордене Мерлина первой степени, так и лежащем в Министерстве. В первую очередь, конечно, достанется ей за поднятие темы. Потом Гарри - это уже по привычке. Потом всем остальным. Но поговорить о вручении награды одному из величайших героев современности было необходимо. Министр, желавший передать орден Северусу из рук в руки, чтобы укрепить его положение в магическом обществе, настаивал сначала на торжественной церемонии, затем на простой, а теперь мечтал просто избавиться от чужой награды, но на все предложения получал отрицательный ответ. Приказать Северусу явиться было как-то… Бестолково, что ли. И тогда Кингсли, потерпев фиаско, решил действовать через Поттера, а тот – через подругу, надеясь, что ей достанется меньше, потому что она девчонка.
И вот, найденный крайний, а точнее крайняя, приступила к делу...
- Мерлин с вами, Грейнджер! От вас ведь просто так не отвяжешься. Пойдемте.
Помахав Джорджу на прощание, гриффиндорка вышла из магазина вслед за профессором.
- Сэр, я сразу скажу, что дело касается вашей награды.
- Опять, - устало проговорил Северус. – Я же уже сказал, что мне ничего не нужно!
- Но орден уже ваш! Почему вы не хотите забрать его? Это же показатель вашей отваги, силы, храбрости! – и только сказав эти слова, Гермиона поняла, что ляпнула особо патетическую глупость, что было совершенно не в ее духе.
- Показатель? И по какой же шкале, извольте спросить, их замеряли, что хватило аж на орден Мерлина, да еще и первой степени? У вас, если мне не изменяет память, и то – вторая, а жизнью вы рисковали точно также.
- Не сравнивайте, сэр. Это совершенно другое… Ведь вы…
Девушка никак не могла найти слов, чтобы высказать все, что думала об этом человеке. Слишком уж много за последнее время она узнала о нем. Но тут Снейп сказал нечто такое, из-за чего и началась новая глава в их жизни.
- Грейнджер! Вы даже не представляете себе, насколько мне это надоело. Еще больше, чем весь тот кошмар, когда я был двойным агентом.
- Сэр, я понимаю, но…
- Ничего вы не можете понять, - отрезал Северус.
- Ваша награда…
- Да пусть Министерство засунет эту награду…
И тут Гермиона не выдержала.
- Да вы… Вы же герой! А ведете себя, как…
- Как слизеринский ублюдок, вы хотите сказать? – закончил за нее Снейп. – А почему вы, мисс Грейнджер, решили, что другие тоже считают меня героем?
- Другие? Причем тут другие, когда вы сами…
- Я не делал ничего героического! Я просто делал то, что был должен делать. И я не вижу ничего особенного в том, что поступал правильно. Причем эту самую правильность я измерял своей собственной меркой, которая, и я больше чем уверен в этом, весьма отлична от вашей.
- И в чем же отличие? – не удержалась девушка.
- А вы еще не заметили? – усмехнулся Снейп.
- Мешало ваше отношение к ученикам, - буркнула Гермиона.
- Не сомневаюсь, что не менее теплые чувства ученики испытывали ко мне в ответ.
- Вы говорили о своих поступках, - напомнила волшебница.
- Я не признаю глупости, бездумности и бессистемности, мисс Грейнджер. Легкомысленные, эфемерные желания могут завести человека туда, откуда практически невозможно выбраться. Я знаком с этим не понаслышке.
Гермиона закусила губку, вспомнив о прошлом профессора. Да, Северус Снейп очень хорошо знает, чем может обернуться минутная слабость, когда человек поддается страстям, и какова будет плата за проявление этой слабости. Но, глядя сейчас на мужчину, стоявшего перед ней, Гермиона отчего-то не могла посочувствовать ему. Снейп не был похож на сломленного жизнью.
- Хотения, которые не имеют смысла, неразумны или откровенно глупы, должны быть задушены в зародыше. Все в нашей жизни обязано быть осмысленным, логичным и целесообразным, - продолжал свою лекцию Северус.
- Конечно, добиться цели любой ценой – это же девиз Слизерина!
- А разве я был не прав, думая таким образом и поступая соответственно? Скажите, мисс Грейнджер? Разве мои действия не помогли вашему Золотому трио? – неожиданно сорвался Снейп, пронзив девушку взглядом.
- Сэр… - смутилась волшебница. – Ваша помощь оказалась бесценной, но…
- Чем вы еще остались недовольны? – изумился зельевар.
- Возможно, это совершенно не связано с темой нашей беседы, но вы… Вы же… Вы же практически уничтожили себя! – вырвалось у Гермионы, помимо ее воли. Вероятно, врожденная страсть защищать и опекать снова взяла верх над рассудком.
- А разве вам есть до этого дело? О! Прошу прощения! Я совершенно забыл о врожденном гриффиндорском благородстве!
- Оно тут совершенно не причем! Просто… Я не знаю, как это все объяснить. Мы с мальчишками все время попадали в такие переделки, что сейчас просто диву даешься, как нам удалось все это пережить.
Снейп хмыкнул.
- Но нам всегда, - слышите? – нам всегда хотелось жить! А вы… Вы совершенно не жалели себя, сэр. И как следствие – других тоже.
- Это могло помешать делу. Ваши с вашими мальчиками действия весьма часто не помогали, а мешали в достижении главной цели. Вы признаете это?
Гермиона понуро опустила голову.
- Вижу, что признаете. И, к слову сказать, мисс Грейнджер, не надо меня жалеть. Я сам выбрал свой путь и способы, которые помогали мне преодолевать трудности. Это мой выбор, и если кому-то это не ясно, то он совершенно лишен способности что-либо понимать.
- Сэр, но это неправильно!
- Кто вам сказал? Для вас - возможно, но не для меня. Я жил так больше двадцати лет и сумел выжить.
- К своему собственному удивлению! Согласитесь, если раньше вы выживали, то теперь – просто существуете.
Глаза Северуса засверкали от ярости.
- Вы очень много на себя берете… - угрожающе протянул он. – Наш разговор вышел за рамки дозволенного.
- Но я права.
- Что вы можете об этом знать, Мисс Я-знаю-все?
- Возможно, и ничего, но догадываюсь о многом.
- И о чем же вы, разрешите полюбопытствовать, догадываетесь?
И тут с Гермионой произошло что-то удивительное, если не сказать, странное. Возможно, нечто похожее переживали те, на кого в свое время накладывали «Империо» Упивающиеся Смертью. Будто не она, а кто-то другой говорил слова, которые Гермиона Грейнджер никогда раньше не сказала бы своему преподавателю. В этой страстной речи нашли выражение все переживания и сочувствие к Северусу Снейпу, переполнявшие все существо девушки и, как оказалось, страстно желавшие быть высказанными.
Чуть позже, когда Гермиона думала над всем произошедшим, ей никак не удавалось объяснить причину, толкнувшую ее на столь дерзкий и даже наглый тон. В конце концов, девушка решила: все дело в ее нетерпимости к равнодушию. А здесь имела место крайняя его степень – наплевательское отношение к самому себе. Именно возмущение девушки столь безответственным поведением взрослого мужчины и породило пламенную речь, обращенную к бывшему преподавателю.
- Вы… Вы создали себе свой собственный ад, о глубине которого никто не имеет ни малейшего представления. И изнемогаете в его пламени, потому как считаете такое положение истинно правильным - сами только что признались! Вбив себе в голову, что это единственное, чего вы заслужили, вы превратили самобичевание в самоискупление. Многие годы для вас действовал запрет на эмоции и даже на малейшее проявление чувств, которые были безжалостно уничтожаемы. Ведь в них нет смысла, не так ли? Только цель во главе всего этого – победить Волан-де-Морта. И средства, выбранные для этого, поистине ужасны. Вы – самый разумный человек из всех известных мне – прекрасно понимали, что остаться в живых практически невозможно. Но вас и это не остановило! - почему ее так злило поведение бывшего преподавателя, Гермиона и сама не смогла бы ответить, но сейчас ее душили боль, гнев, непонимание и что-то такое, чему она никак не могла подобрать названия.
Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что человек не может – не должен! – так к себе относится. И вся эта горючая смесь из эмоций заставляла ее говорить все громче и громче, и волшебница уже практически кричала.
- Вы и это приняли – тролль вас раздери! И вдруг – вы живы! Живы, несмотря на все свои старания. Его величество Случай решил, что Северус Снейп достоин шанса. Уникального шанса – одного на миллион миллиардов! Шанса наконец-то начать жить. Но вам незнакома эта сложная наука. Вы до сих пор находитесь в своем аду и не видите из него выхода. А может, и не хотите видеть, потому что уже привыкли. Долгие годы вы считали, что в этом кошмаре должны быть один, но…
Девушка замолчала и посмотрела на своего бывшего учителя. Она чувствовала, как каждая клеточка его тела была чудовищно напряжена. А глаза… Черные глаза мужчины, казалось, готовы были прожечь гриффиндорку насквозь, столько в них было пламени.
- Но? – хрипло выдавил Снейп. – Продолжайте.
Сейчас было ясно слышно, что его связки были недавно повреждены: от нежной бархатистости, которая могла завораживать, не осталось и следа.
- Но вы больше не хотите, точнее… Не можете быть один! Жизнь продолжается, и вам надо начать жить, сэр. Я понимаю, ваша любовь не смогла…
- Да замолчите же вы, наконец!
Два волшебника стояли и смотрели друг на друга. Оба неровно дышали, будто минуту назад бежали по улице. Оба были неестественно бледны. И оба не могли отвести друг от друга глаз.
- Проклятая вы девчонка, - почти выплюнул Снейп. – Что вы можете знать?! Вы все еще видите во мне ГЕРОЯ, а я совершенно не такой! Слышите? Я НЕ ГЕ-РОЙ! Я – Северус Снейп – желчный, злобный ужас хогвартских подземелий и профессор зельеварения, который совершенно не обязан меняться для чьего-то удовольствия. Я не несу ответственности за чужие бредовые мысли. Подгонять себя под чужие рамки, подстраиваться под чье-то мнение о своей скромной персоне – это не по мне. Я такой, какой есть, и другим – более благородным и героическим - становиться не собираюсь. Даже если это вас – Мисс Невыносимая Всезнайка – не устраивает!
И, резко взмахнув полами плаща, профессор аппарировал.
Гермиона, взвинченная, обиженная, расстроенная, находясь в совершенном смятении, последовала его примеру и спустя несколько секунд оказалась у себя дома.
- Невозможный человек… Невозможный! – выкрикнула она в тишину своей квартиры и…
Расплакалась, упав на диван.
Живоглот, улавливающий малейшие нюансы в настроении хозяйки, тут же оказался рядом.
- Глотик, миленький, почему он такой? – громко всхлипнула Гермиона, взяв на руки своего любимца. - Почему он так поступает и с собой, и с другими? Ведь… Ведь я только хотела, чтобы он… чтобы его… Он же…
И слезы с новой силой потекли по ее щекам.
Живоглот ласково заурчал на коленях у девушки и начал ритмично перебирать лапами, стараясь отвлечь хозяйку. Через несколько минут ему это удалось. Гермиона в последний раз громко шмыгнула носом и посмотрела на своего любимца.
- Ну, милый, проголодался, да? А тут еще я расклеилась…
- Мр-р-р, - ответил полукниззл и потерся головой о ее ладонь.
- Вот ты меня понимаешь! А этот… Его вообще кто-нибудь когда-нибудь понимал? Тоже мне, непризнанный гений… Все время молчит, ничего не объясняет и только строчит своим пером на полях наших свитков! Только на это и способен… Даже учебники и те портил, а еще… Ой!
Гермиона замолчала, осененная очередной гениальной идеей. Если и была хоть какая-то возможность узнать профессора Снейпа лучше, то именно сейчас она ее увидела. Еще на шестом курсе Гарри признался, что легко подружился бы с Принцем-полукровкой, если б они были ровесниками и окажись он рядом. Конечно, профессор старше и от этого никуда не деться, но он, будучи подростком, многое написал на полях учебника не столько о зельях, сколько о самом себе. Правда, в весьма своеобразной форме, но это было единственной возможностью узнать Северуса Снейпа ближе.
Волшебница стала лихорадочно вспоминать судьбу учебника по зельеварению. Гарри спрятал его тогда в Выручай-комнате, полностью выгоревшей от «Адского пламени», но кто знает, была ли там книга до пожара?
Живоглот удовлетворенно муркнул и спрыгнул с колен хозяйки на пол. Его девочка снова излучает волны азарта, а значит, встала на верный путь, так что волноваться теперь не о чем. И. довольно играя своим пушистым хвостом, Живоглот важно прошествовал в сторону кухни.
А Гермиона, наскоро вытерев слезы, уже вскочила со своего места и подбежала к книжным шкафам. Хватая одну книгу за другой, она быстро пролистывала их и откладывала в сторону. Волшебница искала одно заклинание, которое уже довольно давно не использовалось магами. А все потому, что бытовые заклинания, касающиеся поиска пропавших вещей, развивались самыми высокими темпами в отличие от всех остальных. Видимо, неряхи, забывающие куда и что положили, есть не только в мире магглов, но и в мире волшебников их немало. Девушка помнила только то, что старое заклинание точно есть в одной из ее книг, вот только в какой именно она позабыла. Ну да, да! И у Гермионы Грейнджер память иногда давала сбои! Она же, в конце концов, тоже человек. И потом, нужное ей заклинание уже довольно давно не печаталось, что значительно сузило круг ее поисков. А все потому, что за всю историю своего существования оно помогало нечистым на руку магам не только найти желаемую вещь, но и перенести ее в нужное место, то есть попросту украсть.
Волшебница решила попытать счастья: а вдруг учебник каким-то чудом уцелел?
И вот около полуночи (и кто еще там спорит, что это не магический час?) заклинание было найдено. Прочитав несколько раз нужную статью, девушка начала подготовку всего необходимого. Ей были нужны всего лишь пергамент, белое гусиное перо и чернила. Почему именно белое не объяснялось, но Гермиона привыкла доверять книгам, а уж такому фолианту как «Древние заклинания поиска» и подавно.
Сев за стол и разложив на нем письменные принадлежности, девушка, как и было сказано в статье, медленно, практически по слогам проговорила заклинание, совершая нужные пассы палочкой:
- Троватарэ учебник Принца-полукровки, э ми портанаре э люй*.
Как человек честный и порядочный она не добавила: «…э портарларэ а ме»**, хотя соблазн был велик!
Как только магические слова были произнесены, гусиное перо задрожало, поднялось над свитком, а еще через несколько секунд опустилось в чернильницу и начало выводить затейливой вязью на пергаменте: «Лавка старьевщика Парка Парсимониэса в конце Диагон-аллеи. Вы с легкостью можете аппарировать туда сразу же после ее открытия в девять часов утра».
Гермиона не могла поверить своей удаче – учебник цел!
Глаза девушки засверкали, как два топаза.
«И скоро он будет у меня!».
Ей едва хватило сил дождаться утра. И как только Парк Парсимониэс открыл свою лавочку, молодая волшебница с настоящим вороньим гнездом на голове ворвалась к нему и буквально потребовала продать ей старый учебник под названием «Расширенный курс зельеварения» Либациуса Бораго.
- Ну, зачем же так кричать, мисс, - промокая внезапно взмокший лоб, ответил лавочник. – Вы прямо напугали меня своей просьбой.
- Простите, сэр, - смутилась девушка. – Но мне необходима эта книга!
- Вон там, у стены книжные полки. Они в вашем распоряжении. Если мне не изменяет память, то у меня пять экземпляров этого учебника различных изданий. Посмотрите сами, мисс. Надеюсь, выберете тот, который вас устроит.
И Гермиона вихрем бросилась в указанном направлении. Четыре книги она нашла сразу же, а вот пятая… Пятая как будто спряталась от нее, и если бы не заклинание, приведшее ее в эту лавчонку, волшебница прекратила бы поиски. Но она же была гриффиндоркой, а они просто так не сдаются! Девушка успокоилась, закрыв глаза, глубоко вздохнула пару раз и… мысленно себя обругала. Самая умная ученица Хогвартса забыла о самом простом заклинании, которым маги пользуются на дню чуть ли не по сто раз! Достав палочку, она произнесла «Акцио, учебник Принца-Полукровки» и на нее откуда-то с верхней полки свалился искомый фолиант.
- Даже его книга меня недолюбливает, - усмехнулась Гермиона и, крепко прижав к груди «Расширенный курс зельеварения», пошла к прилавку.
Увидев выбранный покупательницей экземпляр, мистер Парк Парсимониэс спустил на нос свои очки, просто копию тех, что носил Гарри, и внимательно посмотрел на девушку поверх них.
- Вы точно хотите купить ЭТУ книгу? По-моему, у меня есть экземпляры новее, которые хотя бы не разваливаются от прикосновения.
- Нет, спасибо, - ответила сияющая волшебница.
- Хорошо, - легко согласился лавочник. – С вас шесть галеонов.
Если бы Гермиона была не так рада своей находке, то точно бы возмутилась: он потребовал за старый потрепанный учебник, который в своем новом варианте стоил девять галеонов, просто нереальную сумму! Но счастье не имеет цены, а потому странная покупательница, не торгуясь и не возмущаясь, выложила на прилавок требуемую сумму и, сияя, как золотая звездочка, аппарировала из лавчонки.
Мистер Парк Парсимониэс вернул очки на место, пожал плечами и подумал, что раз его день начался так удачно, он принесет ему хорошую прибыль. Заканчивая повествование о мистере Парке Парсимониэсе, скажем, что он не ошибся, и его выручка в тот день была равна недельной…

_________________________________________________
*- искаженное «Trova учебник принца-Полукровки, e mi portano a lui» (итал.)- «Найди учебник Принца-Полукровки и приведи меня к нему».
**искаженное «…e portarlo a me» (итал.) – «…и принеси его ко мне»
***Рarsimonious (англ.) - бережливый